Второе правило волшебника, или Камень Слёз - Страница 37

Истинно будет рожден тот, кто может покончить с Владетелем.
Камень он, брошенный в пруд, он отмечен судьбою и пламенем.
Только сокрыта во тьме дорога избранника.

— Отвратительная песня, — резюмировал Ричард, не переставая жевать листья.

Кэлен кивнула.

— А ночью мне снились кошмары. Мама пришла ко мне, села на кровать и спросила, что мне снилось. Я спела ей эту песенку, и тогда она легла рядом и оставалась со мной до утра. На следующий день она поговорила с волшебниками. Не знаю, что она им сказала, но с той поры они старались не попадаться ей на глаза. А от меня бежали, как от чумы.

Ричард взял из пакетика очередную порцию листьев и отправил в рот.

— Итак, скрийлингов посылает Владетель? Владетель Подземного мира?

— Так поется в песне, и скорее всего это правда. Ни одно существо из нашего мира не сможет хохотать, пронзенное столькими стрелами.

Ричард задумался.

— А что такое «камень, брошенный в пруд»?

Кэлен пожала плечами.

— Ни до, ни после я об этом не слышала.

— Ну хорошо, а синяя молния? Как ты это сделала?

— Это каким-то образом связано с Кон Дар. Когда я почувствовала кровавую ярость в первый раз, произошло то же самое. — Кэлен тяжело вздохнула: эти воспоминания были ей неприятны. — Я тогда думала, что ты погиб. Раньше я ее не чувствовала, но теперь она всегда со мной, так же, как и магия Исповедницы. Это как две оборотные стороны. Рано или поздно я должна была пробудить ее в себе. Может быть, именно об этом предупреждала меня Эди, когда мы были у нее. Но как я это сделала, я не знаю.

— Ты никогда не перестанешь меня удивлять, — улыбнулся Ричард. — Я бы не смог существовать спокойно, зная, что способен призывать молнии.

— Вот и прекрасно, — рассмеялась Кэлен. — Когда какая-нибудь красавица вздумает тебя обольстить, вспомни об этом.

Ричард взял ее за руку.

— Ты моя единственная красавица.

Кэлен пригладила его взлохмаченные волосы.

— Скажи, я могу что-нибудь для тебя сделать?

— Да, — шепнул он. — Ложись ко мне ближе. Я хочу, чтобы ты была близко-близко. Я боюсь никогда не проснуться и хочу чувствовать тебя рядом.

— Ты проснешься, — с напускной веселостью пообещала Кэлен, доставая второе одеяло. Она легла рядом с Ричардом, положила голову ему на плечо, а руку на грудь и постаралась забыть те слова, которые он только что произнес.

Глава 8

Просыпаясь, она почувствовала рядом тепло его тела. Сквозь щели в стенах пробивались узкие лучи света. Кэлен села, протерла заспанные глаза и посмотрела на Ричарда.

Он лежал на спине, глядя в потолок. Его широкая грудь размеренно поднималась и опускалась. Кэлен улыбалась, всматриваясь в родное лицо.

Ричард был так красив, что у нее защемило сердце.

Но внезапно она вздрогнула, осознав, что в этом лице кажется ей таким знакомым. Даркен Рал! Те же совершенные, без малейшего изъяна, черты.

Только красота Даркена Рала была застывшей красотой статуи, а лицо Ричарда было немного грубее и оттого казалось живым.

Еще когда ведьма Шота приняла облик матери Ричарда, Кэлен заметила, что глаза и губы Ричард унаследовал от нее. Его лицо было бы точной копией лица Даркена Рала, если бы на него не наложились материнские черты. Но хотя волосы у Ричарда были не светлыми, а темными, а глаза — не голубыми, а серыми, взгляд его оставался таким же, как у Даркена Рала, — хищным и пронизывающим. Кэлен не сомневалась, что в Ричарде течет кровь Ралов, но ведь Даркен Рал из Д'Хары, а Ричард родился в Вестландии. Что же их может связывать? Поразмыслив, Кэлен решила, что это результат пересечения генеалогических ветвей где-то в далеком прошлом.

Ричард по-прежнему лежал, уставившись в потолок. Кэлен легонько потрясла его за плечо.

— Как твоя голова?

— Что? — Ричард резко вскочил и непонимающе огляделся. — Я спал... Что ты сказала?

Кэлен нахмурилась.

— Ты не спал.

— Да нет же, спал, и очень крепко.

Ее кольнуло нехорошее предчувствие.

— У тебя глаза были открыты, я сама видела. — Она не стала говорить о том, что с открытыми глазами спят только волшебники.

— В самом деле? — Ричард протер глаза. — А где эти листья?

— Вот. Все еще болит?

— Да, но уже меньше. — Он отправил в рот несколько листьев и пробежался пальцами по ее волосам. — По крайней мере я могу разговаривать. — Он улыбнулся. — И улыбаться, не опасаясь, что моя голова от улыбки расколется.

— Может быть, тебе лучше не ходить сегодня на стрельбище?

— Савидлин сказал, что я не имею права отказываться. Не могу же я его подвести. И кроме того, я хочу поглядеть, что за лук он мне сделал. Я даже не помню, когда в последний раз стрелял из лука.

Он еще немного пожевал листья, а потом они скатали одеяла и пошли искать Савидлина. Они нашли его дома. Сиддин увлеченно рассказывал отцу, как это здорово — летать на драконе. Савидлин с серьезным видом кивал. Он обожал всяческие истории и с одинаковым интересом мог слушать и малыша, и охотника, вернувшегося с охоты. Кэлен с удовольствием отметила, что Сиддин говорит только о том, что было на самом деле, и ничего не присочиняет.

Потом Сиддин захотел узнать, нельзя ли им завести собственного дракончика.

Савидлин объяснил сыну, что красный дракон не домашнее животное, а друг всего племени, и предложил Сиддину найти взамен рыжего цыпленка и играть с ним.

Везелэн готовила какую-то диковинную кашу с добавлением яиц. Она усадила гостей на шкуры, устилавшие пол, и вручила им глиняные миски и лепешки из тавы, которые полагалось использовать вместо ложек, макая их в кашу.