Второе правило волшебника, или Камень Слёз - Страница 117

117

Это было невозможно: воздух не в состоянии сломить себе подобный щит, особенно такой прочный, как у Маргариты. Но этот воздушный сгусток был создан не обычной сестрой, а сестрой, имеющей дар. Дар волшебника.

В следующее мгновение Маргарита обнаружила, что лежит на земле и видит над собой звезды. Прекрасные звезды. Звезды Создателя. Только она не могла дышать. Просто не могла.

Странно, но самого удара она не помнила. Только ощущение того, что ее заставили резко выдохнуть воздух. Ей было холодно, но на лице она почувствовала что-то теплое. Теплое и влажное. И это было приятно.

Ноги не слушались. Как ни старалась, она не могла заставить их двигаться.

Маргарита слегка приподняла голову. Силуэты сестер, казалось, маячили где-то в невообразимой дали. И сестры, все как одна, смотрели на нее.

Маргарита опустила взгляд на свои ноги.

То, что она увидела, было ужасно.

Ниже пояса у нее ничего не было. Только какие-то кровавые лохмотья. Где же все остальное? Ноги, наверное, где-то здесь. Они должны быть где-то здесь.

Они действительно были здесь. Они валялись неподалеку. Там, где она только что стояла.

Так. Теперь ясно, почему она не может дышать. Но воздушный сгусток не в состоянии разорвать человека пополам. Ни одна из сестер не способна на это...

«О Создатель, почему Ты не пришел мне на помощь? Я исполнила волю Твою. Как же ты допустил такое?»

Она, вероятно, должна испытывать боль, ведь так? Что еще может чувствовать человек, разорванный пополам? Но она не испытывала боли. Совсем.

Холод. Она ощущала только холод. Но кровь у нее на лице была теплой. Это было приятно. Ей это нравилось.

Быть может, Создатель помог ей тем, что избавил от боли? Конечно же, это так. Создатель забрал ее боль. «Благодарю тебя, о Создатель. Я сделала все, что могла. Прости, но я потерпела поражение. Пошли другого».

Сапоги рядом: Джедидия. Муж Джедидия. Чудовище Джедидия.

— Я пытался предостеречь тебя, Маргарита. Я хотел, чтобы ты повернула назад. Ты не можешь сказать, что я не пытался.

Ее руки были раскинуты по сторонам. В правой руке она по-прежнему сжимала золотой цветок. Она его так и не выкинула. Даже разорванная надвое, она не выпустила его. Она попыталась сделать это сейчас, но не могла заставить себя разжать руку. Она горячо желала, чтобы у нее все же хватило на это сил. Она не хотела умирать с этим подарком в руке. Но она не могла разжать пальцы.

«О Создатель, я проиграла и здесь...»

Осознав, что это ей не удастся, Маргарита сделала единственное, на что еще была способна. На это у нее ушли последние силы. Может, кто-нибудь найдет ее и сумеет задать верный вопрос.

Устала. Как же она устала!

Она попыталась закрыть глаза, но глаза не закрывались. Как может человек умереть, если ему некому закрыть глаза?

Над головой было множество звезд. Прекрасных звезд. Только, кажется, раньше их было больше. Ее мать однажды говорила ей, сколько звезд на небе.

Но она не может вспомнить.

Ну что ж, тогда она их сосчитает.

Одна... Вторая...

Глава 21

Давно это было? — спросил Чейз. Семеро страшных на вид мужчин, сидевших на корточках перед нею и Чейзом, уставились на него и заморгали. Ни у кого из семерых не было никакого оружия, кроме ножей, а у одного не было даже ножа. Только за ними стояли много других мужчин, и у каждого было копье или лук, или то и другое сразу.

Рэчел поплотнее завернулась в тяжелый шерстяной плащ и качнулась с пяток на носки, чтобы не так мерзли ноги. Они уже начали леденеть. Она погладила большой янтарь, висящий на шее. Гладкий, похожий на слезинку камень под ее пальцами стал как будто теплее.

Чейз пробормотал что-то, чего Рэчел не поняла, и, поправив на плечах черный плащ, указал палочкой на две человеческие фигурки, нацарапанные на земле. Все его кожаные ремни, на которых висело оружие, заскрипели, когда он наклонился вперед. В каждый сапог Чейза с легкостью поместились бы обе ноги обычного человека. Он постучал палочкой по картинке и, повернувшись, махнул рукой в сторону бесконечной равнины.

— Давно? — Он опять показал рукой на рисунок и еще раз взмахнул рукой. Сколько дней назад они ушли?

Мужчины обменялись словами, которых ни Чейз, ни она не поняли, а потом старик с длинными серебристыми волосами и смуглым морщинистым лицом единственный, кто вместо шкуры койота носил простую одежду из оленьей кожи, — нарисовал на земле другую картинку. Ну, это легко, подумала Рэчел.

Солнце. Старик начал рисовать под ним какие-то черточки. Чейз терпеливо смотрел. Один ряд, второй, третий. Наконец старик остановился.

— Три недели, — сказал Чейз, глядя на картинку. Он посмотрел на старика с длинными волосами. — Три недели? Он выставил семь пальцев и трижды махнул рукой. — Они ушли три недели назад?

Старик кивнул и добавил несколько слов на своем смешном языке.

Сиддин протянул Рэчел еще одну лепешку с медом. Это было ужасно вкусно.

Рэчел старалась есть помедленнее, но лепешка исчезла в мгновение ока.

Рэчел пробовала мед только раз — еще в замке, когда была игрушкой принцессы. Принцесса не разрешала ей есть меда, она говорила, что он ей не понравится, но один повар однажды дал ей чуть-чуть.

При мысли о том, какая подлая была эта принцесса, Рэчел передернуло.

Больше она никогда не захочет жить в замке. А теперь, когда она стала дочкой Чейза, ее никто и не будет заставлять. Каждый вечер, кутаясь в одеяло перед сном, она старалась представить, на что похожа ее новая семья.

Чейз говорил, что у нее будут сестры и братья. И настоящая мама. Он говорил, что она должна относиться к ним с уважением. Рэчел думала, что у нее получится. Легко относиться с уважением к тому, кто тебя любит.

117